Фрагменты программы

ГОСТИ
Дмитрий Майоров
член совета директоров корпорации «Русь»
Вадим Фидаров
директор по работе с госорганами Ассоциации Деревянного Домостроения

Петр Кузнецов: А мы приветствуем Дмитрия Майорова — он член совета директоров корпорации «Русь». Здравствуйте.

Дмитрий Майоров: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Скажите, пожалуйста, действительно есть такие проблемы с древесиной? Стало сложнее работать в вашей сфере?

Дмитрий Майоров: Это абсолютная правда. И причин тому несколько. Ну, во-первых, в первом полугодии прошлого года значительно возрос покупательский спрос на загородное домостроение — по многим причинам. Потому что границы закрыты, отдыхать негде. Потому что самоизоляция за городом лучше. Потому что в свое время жилье купили, сняли в аренду.

И возник спрос на строительство. Это автоматически привело к росту стоимости, поскольку наступило время не покупателя, а продавца на рынке. Мы не могли справиться с возросшим спросом. Как следствие — росли и все материалы, на которые тоже спрос вырос.

В этом году этот рост усилился благодаря значительному росту экспорта в связи с общемировой тенденцией к увеличению стоимости сырьевых ресурсов, в связи с предстоящим запретом экспорта необработанных пиломатериалов из России, ну и по массе других причин. Это действительно так. Цифры, которые вы отразили, совершенно верные.

Оксана Галькевич: Так у нас что? Нет возможности как-то наращивать производство? Вот насколько вы связаны с производителями сырья?

Петр Кузнецов: Да. Нам же, я прошу прощения, правительство уши прожужжало, что надо развивать деревянное домостроение, «деревянная ипотека». А теперь не на что, получается, строить.

Дмитрий Майоров: Совершенно верно. Но здесь надо понимать следующее: любая возможность расширения производства не может быть реализована сиюминутно. Вот мы, например, нарастили мощность производства в течение прошлого полугодия вдвое, в два раза. Я считаю, что это практически рекорд.

С точки зрения лесозаготовки, масштабирование такое невозможно в кратчайшие сроки, потому что это долговременные программы. Нельзя заставить лес вырасти в течение полугода или года. Это происходит годами. Нельзя просто так взять и расширить арендованные мощности или увеличить объемы лесовосстановительных работ. То есть это довольно долгая история.

Петр Кузнецов: Но можно продавать меньше Китаю.

Дмитрий Майоров: Да. Но ведь вопрос в деньгах. Поэтому сегодня поставщики сырой доски для дальнейшей переработки совершенно честно излагают свою позицию: «Мы вам готовы отпустить по цене равной экспортной». То, что вы показывали — это экспортная цена. Спрос на экспорт вырос, поэтому реализация на внутреннем рынке по меньшей цене — ну, это упущенные возможности или даже... ну, не бизнес-подход, скажем так.

Оксана Галькевич: Не бизнес-подход. Интересно! Знаете, мы с кем ни поговорим — производители рыбы, производители древесины, производители зерна, бензина, — и все говорят: «Вы знаете, вы, россияне, нам не выгодны, у нас бизнес-подход другой. Мы здесь, где вы, россияне, живете, мы здесь добываем, пилим, а туда нам интереснее поставлять». Как-то странно. Я просто даже, честно... Что с этим делать-то, с таким подходом?

Дмитрий Майоров: Ну, у каждой же медали всегда есть две стороны. И вот этот зверский оскал капитализма — это и есть следствие рыночной экономики.

Оксана Галькевич: Нет, подождите! Капитал везде оскаливается по-разному. Вы знаете, где-то он вполне себе нормально, улыбчиво и симпатично выглядит. Правда, я себе с трудом могу представить, чтобы, знаете, французы выращивали вино для себя, например, продавали его в первую очередь за границу, а себе оставляли дорого и невкусно. Или с сыром то же самое. Или в Америке что-нибудь вот такое подобное. Очень странно, правда?

Дмитрий Майоров: Ну смотрите. Конечно, каждая коммерческая операция имеет свои плюсы и минусы. Точно так же для всех производителей. Экспортировать вроде бы выгодно, но в то же время отложенные платежи, риски, в том числе санкционные моменты. Есть такие негативные стороны. Внутренний рынок вроде бы проще и понятнее, но меньше в цене.

Я хочу обратить внимание ваше, например, на то, что такая отрасль, как нефтегазодобыча у нас, где происходят постоянные скачки курса стоимости этой отрасли, она все же в определенной степени регулируется государством. Мы знаем, что и дотации, и наоборот — снимание сверхдоходов в пользу бюджета у компаний. В лесной отрасли такого нет.

Петр Кузнецов: А что мы все о древесине да о древесине? «Цены на арматуру в России превысили январские показатели. Следом за металлом начался рост стоимости и других строительных материалов. Фанера, дорожный битум и пенополистирол подорожали с декабря более чем на 50 %, пиломатериалы, кирпич, газобетонные блоки, отделочные материалы — более чем на 20 %». То есть, Дмитрий, в строительстве дорожает все. Здесь не только такой плохой и тревожный показатель — древесина.

Дмитрий Майоров: Совершенно верно. Я повторюсь, что факторов подорожания здесь два. Один из факторов — это внешнеполитический и общемировой, можно сказать, поскольку рост сырьевых ресурсов происходит во всем мире, по всей планете. И это неизбежно оказывает влияние и на внутренний российский рынок.

А второй фактор — это увеличение внутреннего спроса, прошлогоднее, о котором я уже упомянул, которое не способно было быть перекрыто возможностями производства. Производство и строительные мощности, конечно, масштабировалось, но не в том объеме, который требовал спрос. Спрос вырос вчетверо!

Петр Кузнецов: Вот! Давайте о спросе все-таки. Смотрите. Спрос сейчас резко вырос. Читаю: только в Подмосковье под влиянием пандемии расхватали все участки и даже разрушенные, полуразрушенные, вообще никакущие дома. Все решили дружно строиться. Что, их не пугают выросшие цены? Или это их не коснется? То есть насколько сильно увеличилась или когда она увеличится — прямо сейчас, онлайн это происходит? — стоимость конечного продукта (допустим, деревянного дома) из-за роста цен на древесину по сравнению с 2020 годом?

Дмитрий Майоров: Совершенно верно, это происходит прямо онлайн. И вся проблема нынешнего момента заключается в том, что мы сейчас не можем не только сдержать рост цен, а мы не можем предсказать этот рост цен. То есть ситуация стала, по большому счету, рыночной без предела, то есть неуправляемой. То есть мы не можем прогнозировать, какова будет цена на сырье в следующем месяце.

Петр Кузнецов: Дмитрий, а мы можем прогнозировать то, что граждане начнут сейчас, видя, как будет расти строительство, отказываться от уже заключенных договоров? А значит, малые и средние компании, возможно, ждет банкротство в связи с этим, если это будет в таких масштабах.

Дмитрий Майоров: Вы прямо зрите в корень. Так и будет. Так и будет.

Оксана Галькевич: Как-то безрадостно.

Петр Кузнецов: Ну да. Зато категорично. И звучит как стопроцентный прогноз.

Дмитрий Майоров: Действительно, да, безрадостно. Покупатель сейчас, конечно, в самой сложной позиции. Я не могу, наверное, дать универсального совета покупателям, как себя вести. Конечно, для кого-то этот рост цен приводит к тому, что это не просто больше, чем он рассчитывал, а это становится невозможным. И он вынужден отказываться от покупки. Для кого-то по принципиальным соображениям каким-то это оказывается невозможным. Но и не факт, что покупатели, даже внесшие предоплату, смогут получить от всех строительных компаний свои деньги обратно. Это обратная сторона вопроса.

Подождать? Да. А чего? Будет ли дальше цена расти или будет она падать? Не знаю. Мое личное мнение: в теории, конечно, спрос должен потихоньку ослабевать, потому что все-таки часть его реализуется. Сырье с момента вступления в силу запрета на экспорт необработанной древесины должно хлынуть на внутренний рынок и привести к снижению цены на такое сырье. И общая динамика цен должна пойти вниз. Но, скорее всего, это будет не раньше следующего года.

Оксана Галькевич: Спасибо. Дмитрий Майоров, член совета директором корпорации «Русь», из Петербурга был у нас на связи.

Оксана Галькевич: Вадим Фидаров, директор по работе с госорганами Ассоциации Деревянного Домостроения, у нас на связи. Здравствуйте, Вадим.

Вадим Фидаров: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: А что за работу вы с госорганами осуществляете от имени Ассоциации Деревянного Домостроения? Расскажите. Какие вопросы вы с ними  обсуждаете, с госорганами?

Вадим Фидаров: Разрабатываем предложения по мерам поддержки, по развитию отрасли деревянного домостроения. Это касается и нормативно-правовых актов в сфере поддержки производителей. Это и меры поддержки в части строительства. Это работа с нормативно-техническими документами и регулированием. То есть такой полный спектр работ, который позволяет развивать отрасль и увеличивать ниши, в том числе за счет нормативно-технического регулирования.

Оксана Галькевич: Я правильно понимаю, что там цепочка достаточно длительная такая, достаточно большая такая цепочка, да? Там не только те, кто строят эти дома, но и те, кто проектируют, и те, кто рубит лес и делает его материалом для строительства?

Вадим Фидаров: Совершенно верно.

Оксана Галькевич: И как эти проблемы, которые мы сейчас обозначили, соответственно, как вы видите себе их решение? Растет цена — соответственно, страдает уже в конце этой цепочки само домостроение, потому что оно становится дороже, и меньше людей могут себе позволить. Что делать?

Вадим Фидаров: Конечно, мы оказались не готовы. Никто не оказался готов в мире в принципе к этой ситуации в связи с пандемией, а потом, соответственно, с увеличением спроса, когда начали спадать меры ограничений. Поэтому ситуация такая уникальная, и универсальных рецептов здесь нет. Есть какие-то меры, которые, наверное, не совсем популярные и не совсем эффективные. Скажем так, если бы мы играли в нормальном режиме, то есть работали бы в нормальном режиме, то это были бы не совсем эффективные меры.

Но в данном случае, наверное, некое ограничение экспорта древесины, именно хвойных пород определенных сечений, которые идут на деревянное домостроение, опять же временное, могло бы решить проблему. Но в долгосрочную, конечно... И Минпромторг, скажем так, на эту тему разрабатывает нормативно-правовые акты, соответственно, постепенное ограничение и увеличение таможенных пошлин на вывоз сырой древесины, с тем чтобы увеличить глубокую переработку древесины в нашей стране.

Петр Кузнецов: Но нам предыдущий эксперт дал понять, что внутри все равно будут продавать по экспортным ценам. И вряд ли пошлины помогут как-то эти цены вернуть на прежнее место. Или помогут?

Вадим Фидаров: Ну, действительно, мы же состоим во Всемирной торговой организации и, конечно, объединены в единое торговое пространство с западными странами. И увеличение спроса или падение спроса на Западе или в Азии, соответственно, будет сказываться и на нас.

Но тем не менее, если играть вдолгую, то есть 5-10 лет, и постепенно увеличивать пошлины на сырую древесину, на необработанные лесоматериалы и стимулировать постепенно инвестирование в глубокую переработку, в развитие глубокой переработки, то уже экспорт может быть не в виде поставки пиломатериалов, а его структура будет смещаться в клееную древесину, то есть с более высокой добавленной стоимостью.

Оксана Галькевич: А «играть вдолгую» — это что? Прости, Петя. Играть вдолгую — это какие меры? Ну, например, я не знаю, ипотека на деревянные дома — это, в принципе, одна из мер? Это играть вдолгую?

Вадим Фидаров: Играть вдолгую? Я имею в виду...

Оксана Галькевич: Ну, это обеспечивать спрос в том  числе.

Вадим Фидаров: Да, это бег на длинную дистанцию, подразумевает постепенное введение мер, постепенное транслирование профессиональному бизнес-сообществу, что намеревается делать государство в течение ближайших 5–10 лет, чтобы инвесторы понимали перспективы, куда вкладываться и что развивать, какие направления.

Петр Кузнецов: Наши телезрители продолжают интересоваться. Тот самый телезритель из Нижегородской области все-таки хочет узнать, сколько стоит куб на корню у нас сейчас.

Вадим Фидаров: Я не могу сказать, потому что большинство предприятий являются предприятиями неполного цикла, то есть они закупают пиломатериалы и уже потом их перерабатывают в деревянные конструкции.

Оксана Галькевич: Ну, это к вопросу опять же о себестоимости. Это то, о чем мы сегодня говорили уже, да? Какова себестоимость у производителя? И в каком виде, с какой наценкой это доходит уже до покупателя?

Петр Кузнецов: Вот! Я вижу оценки Минприроды. Стоимость древесных лесных ресурсов вообще у нас...  Сколько, Оксана? Как ты думаешь? Всех древесных ресурсов. Мне кажется, здесь уместно... Всего 9 триллионов рублей. Если все это разделить, то получается сколько?

Да, и еще один вопрос, пользуясь вашим присутствием в эфире. Это очень популярный вопрос, в данном случае Ростовская область: «Правда ли, что любой гражданин России имеет право получить 50 кубометров леса бесплатно на строительство?»

Вадим Фидаров: Действительно, такая мера есть, но это зависит от региона. В принципе, смысл такой: если в регионе есть лесные угодья, то населению предоставляется возможность выбрать определенный объем на заготовку дров или для целей строительства, ну, на личные нужды. Это зависит от региона. В Вологодской области одни объемы. Где-то это 250 кубов, где-то это 70 кубов, где-то 30 кубов, а где-то вообще нет.

Оксана Галькевич: Это в год? В месяц? Или в раз в жизни?

Вадим Фидаров: Это раз в жизни.

Петр Кузнецов: Раз в жизни, Оксана.

Оксана Галькевич: Раз в жизни?

Петр Кузнецов: В месяц? Ха! «16 рублей/куб», — кто-то нашел ответ.

Вадим Фидаров: Если говорить не про дрова, а говорить о цели, например, домостроение.

Оксана Галькевич: Я просто подумала, что если ты живешь где-нибудь в Вологодской области, то тебе и 250 кубов раз в жизни не спасут, ты топишься дровами.

Петр Кузнецов: Ну ладно.

Оксана Галькевич: Сергей из Тюмени.

Петр Кузнецов: Узнаем, что в Тюмени происходит. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Алло. Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я из Тюмени. Вы меня слышите, да?

Оксана Галькевич: Слышим. Говорите, пожалуйста.

Петр Кузнецов: Вадим, нашел я за это время правительственное постановление, в котором говорится (это осень прошлого года) о том, что в России леса впервые обретут частных собственников. О приватизации леса, об этой мере, наверное, вы слышали. Вопрос следующий: частная собственность на лес, как вам кажется, способна ли вывести лесопромышленный комплекс на какой-то новый уровень? Или приватизация леса ажиотажного спроса не вызовет? К чему это может привести?

Вадим Фидаров: Я знаю, что многие инвесторы ждут этой меры. Это зачастую связано не только с развитием лесопромышленного комплекса, а зачастую это связано с развитием внутреннего туризма, с развитием зон рекреации. Конечно, внутренний туризм, кстати говоря, развитие внутреннего туризма будет тоже сильно способствовать развитию и деревянного домостроения тоже.

Ну, вопрос не такой однозначный. Вопрос поднимался и в Госдуме. Соответственно, есть определенные моменты по ограничению, например, доступа населения в частные угодья. То есть обычно люди выходили, гуляли, ходили за грибами, а здесь появился забор или ограждение. И что дальше делать? То есть таких моментов очень много. Это все нужно урегулировать.

Но, скорее всего, здесь надо находить баланс. Все-таки частная собственность, ограниченная определенными правами и надзором за эффективным уходом за лесом. Тем более сейчас есть современные средства контроля, высокопроизводительные, которые за сутки могут несколько десятков гектар мониторить и передавать данные напрямую на сервера. Поэтому если мы контроль усилим и это будет действительно работать, то тогда можно вводить с определенными ограничениями, с обязательством частных инвесторов либо владельцев...

Оксана Галькевич: Не успеваю я уже спросить вас о том, что вот у нас вводится этот запрет на вывоз кругляка и цифровой контроль чуть ли не за каждым бревнышком, которое выпускается у нас в стране, как это повлияет вообще на спрос и предложение на рынке, потому что времени, к сожалению, не осталось. Ну что же, значит, будет повод еще раз встретиться.

Спасибо. Вадим Фидаров, директор по работе с государственными органами Ассоциации Деревянного Домостроения, был у нас на связи, друзья.

Видео и стенограмма эфира полностью