– Евгений Владимирович, как изменились запросы потребителей за последнее время на рынке деревянного домостроения?

– Все понимают, что дом — это инвестиция в будущее. Но сейчас клиент, особенно частный, стал очень вдумчиво подходить к этому вопросу. Большинство заняли выжидательную позицию и не торопятся вкладывать деньги в строительство, ждут, когда ситуация стабилизируется. Средний клиент, который раньше хотел построить дом в пределах 10-15 млн руб., пропал.

Одной из причин здесь можно назвать высокую процентную ставку банка, которую многие не могут себе позволить. Сейчас есть, например, сельская ипотека — это небольшие суммы 3-5 млн руб., и только для жителей села.

А чем городские жители отличаются? Люди тоже хотят иметь собственный дом, но под 20 % брать кредит на строительство никто не будет. Наши клиенты в меньшей степени пользовались ипотечным кредитованием, но тем не менее были и такие. Теперь они тоже ушли.

Больше сейчас идут продажи именно корпоративным клиентам, которые строят базы отдыха. Внутренний туризм в последние годы развивается всё активнее, соответственно, появилась потребность в реконструкции баз, которые существуют годами, или в строительстве новых. Интерес в этом направлении проявляют как частные компании, так и крупные корпорации, владеющие собственными базами.

Построенными ещё в 1980-е годы объектами никто не занимался, а сейчас все резко озаботились этим вопросом и начали приводить их в порядок. Здесь явно идёт положительная тенденция и серьёзный сдвиг. База отдыха — объект, который относится к категории Р-3, здесь разрешено строить только временные здания и сооружения. В связи с этим внимание направлено, конечно же, на деревянные дома, причём вовсе необязательно это будет клеёный брус, тут можно использовать и каркасные дома.

Как раз этим мы сейчас активно занимаемся. Несмотря на то, что доля частных заказов очень сильно упала, доля корпоративных клиентов выросла, и таким образом рынок немного компенсируется. Хотя работать всегда лучше с частными клиентами, так как их много и они приходят постоянно. Корпоративный заказчик сегодня есть, он занимается строительством, а завтра он построил объект и ушёл, нужно тратить силы и время на поиск новых. Сегодня на рынке происходят как раз такие своеобразные качели.

– Какие ещё актуальные проблемы вы можете назвать?

– Проблема заключается в местах для строительства. Россия—  большая страна, казалось бы, земель много, но, как бы парадоксально это ни звучало, строить негде. Везде, где можно было, уже застроили. Свободная земля есть, но она без коммуникаций, и это представляет собой самую главную трудность. Никто не будет строить дом в чистом поле, нужны хотя бы минимальные коммуникации: электричество, вода, дороги.

Даже не берём в расчёт канализацию, она может быть автономной. Но эти три составляющие являются решающими для потребителя. Если бы государство взяло на себя освоение участков и создание инфраструктуры, то люди бы строили более активно, а сейчас, к сожалению, это очень тяжело. Возьмём, например, посёлок Удачный в Красноярске, там занят буквально каждый пятачок, и цена доходит до 1,5 млн руб. за сотку только за землю, то есть участок в 10 соток обойдётся в 15 млн руб.

А места, где есть проблемы с водой и подведением электричества, настолько не востребованы, хотя там можно купить участок по цене 30 тыс. руб. за сотку. Как видите, разница ощутима между землёй, где есть коммуникации, и участками, где их нет. Люди, естественно, хотят более комфортные условия и готовы платить за это.

– Вы сотрудничали с заказчиками деревянного жилья со всего мира, от Европы до Азии. Как сказалась геополитическая обстановка на этих связях?

– Сотрудничество с бывшими советскими республиками: Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном — продолжается, хотя и не так плотно, как прежде. Проблемы там такие же, что и у нас. Что касается индийского рынка, он, к сожалению, стал тяжелее, есть много серьёзных проблем с расчётами и логистикой.

Все крупные перевозчики ушли, и довезти до Индии стало дороже, соответственно, связи прервались. Но мы сейчас активно их налаживаем, и думаю, что индийский рынок вернётся в ближайшее время. С Китаем работать довольно тяжело, их рынок всегда был сам по себе, таким и остаётся, сегодня партнёры говорят «да», завтра уже «нет».

– Как сейчас обстоят дела с экспортом, какие перемены ощутили?

– Мы активно работаем с заказчиками не только из России, но и из Франции, Австрии, Германии, Швейцарии, Нидерландов, Индии, Кипра, Кореи, Японии, Китая. Но сейчас европейский рынок пропал совсем. Наши клиенты, например, из Германии активно брали лиственничную продукцию для террас или в качестве материла для отделки домов.

Благодаря своим техническим свойствам сибирская лиственница превосходит древесину всех других хвойных пород, и за это её очень любили на европейском рынке, на неё был огромный спрос, поэтому заготовки лиственницы велись весьма активно. Всё изменилось за последние два года, и, как ни странно, российскому потребителю это оказалось только на руку: сейчас лиственница стала дешевле, чем сосна.

Европейский рынок перестал её приобретать, китайский лиственницу не любил и не любит, другие страны интереса тоже не проявляют. Для нашего потребителя лиственница стала дешевле, раньше она стоила намного дороже сосны, а сейчас ситуация повернулась в другую сторону. Всё, что производится из лиственницы, стало более доступным. И этой положительной тенденцией наши клиенты сразу же начали пользоваться.

– Уход европейских компаний сказался и на оборудовании. Как в текущих условиях происходит ремонт и обслуживание техники на производстве?

– Оборудование у нас немецкого производства, соответственно, сервисное обслуживание и ремонт в текущих условиях невозможны. Отечественные машины пока не могут обеспечить уровень работы, к которому мы привыкли за эти годы. Остаётся только надеяться, что производство не встанет в самый ответственный момент и нам не придётся экстренно ехать в Европу за необходимыми запчастями. Это не самые приятные перспективы, но других мы пока не видим.

– Какие прогнозы вы можете дать до конца 2024 года?

– Если говорить о пиломатериалах, то азиатские рынки всегда раскачиваются к лету, и сейчас цены снова пошли вверх. Как только китайцы начинают активно покупать, у нас поднимается цена на сырьё. Исходя из опыта, предположим, что рост деревянного домостроения активизируется весной и уже должен был начаться. Сейчас середина апреля, но пока бурного роста я не наблюдаю. Самый активный период был в послепандемийный год, когда все решили жить за городом. Тогда все производства в России были загружены на 110 %, сейчас спрос сильно упал. Но думаю, что постепенно всё вернётся.

– Происходят ли сейчас изменения в сырьевой базе? Есть опасения за отечественные леса?

– Кто бы что ни говорил, с лесом у нас всё в порядке. Погибает от пожаров и по естественным причинам гораздо больше, чем от человеческого фактора. У всех крупных предприятий есть разрешённый годовой объём заготовки древесины, но никто этих показателей не выполняет. Например, дано вырубить 170 тыс. м³ в год, а мы заготавливаем 100 тыс. м³.

Всем известно, что если мы не освоим это количество, то материал просто пропадёт, сгниёт. Сейчас государство направляет много усилий на лесовосстановление и борьбу с «чёрными лесорубами». Я считаю, что эффект вполне ощутим, их практически не осталось. Ведь со спутников большинство нарушений можно отследить. Поэтому о глобальной вырубке речи не идёт, всё в рамках закона, и за наши леса можно быть спокойными.

Источник