До работы в «ВЛП» вы руководили заводом «Эггер Древпродукт Гагарин», сейчас под вашим управлением находится целая группа предприятий крупного лесопромышленного холдинга. Как сильно ощущается эта масштабность в менеджменте? Какие различия в управлении вы могли бы выделить?

— Безусловно, на новом месте работы стало больше ответственности. Все-таки приходится управлять не одним заводом, а целой группой компаний. Лично для меня это, прежде всего, развитие в профессиональном плане. Также меня удивили цифровые инструменты, которые используются в «Вологодских лесопромышленниках».

Какие первостепенные задачи поставило перед вами руководство «ВЛП»?

— Это три очень простые вещи: расти, расти и расти. Несмотря на кризис и сложности, наша задача заключается в реальном развитии. Причем расти не только в плане увеличения производственных мощностей, но и касательно организации, структуры, команды. Где-то нам удается это очень хорошо, а где-то этот процесс происходит чуть медленнее.

За месяц до покупки «Хасслахерлеса» я уже знал о сделке, но не мог её афишировать. Это приобретение соответствует желанию и видению Александра Чуркина (Председатель Совета директоров АО «Группа компаний «ВЛП» — прим. WhatWood), что мы должны развиваться и не стоять на месте. Такие задачи предо мной были поставлены.

Вы упомянули сделку по «Хасслахерлесу», как можете оценить приобретение нового актива?

— В целом это качественный завод с хорошей логистикой, дружным коллективом и перспективой развития. Есть проблемы с лесосырьевым обеспечением, но они вполне решаемы.

Недавно мы были на предприятии. И я хочу отметить тот факт, что мы выбрали «Хасслахерлес», а они выбрали нас — это очень важный момент. У собственников было несколько предложений от разных компаний, но они хотели передать свое производство, которое они так долго развивали в России, в хорошие руки.

Маленький секрет. Когда я узнал, что «Хасслахерлес» продает активы, я еще работал в «Эггер Гагарин». Я отправил письмо в Австрию с предложением купить этот завод, потому что с этим активом у нас была бы синергия. Теперь я по-доброму шучу над коллегами из Egger: «Я все равно их купил, но без вас».

Завод сейчас работает или находится в простое? Какие первостепенные задачи требуется решить на производстве?

— На текущий момент предприятие работает с некоторыми ограничениями: пока в две смены. Наша задача — увеличить производительность. Для этого нужно полностью обеспечить «Хаслахерлес» лесосырьем, чтобы завод мог давать свой реальный потенциал. Поэтому мы готовы снабжать завод круглыми лесоматериалами из Вологодской области. В этом плане у «ВЛП» возможностей больше, чем было у прежнего собственника. Также на площадке реализуется ПИП, и мы сейчас интенсивно работаем над тем, чтобы его продолжить.

Какая максимальная мощность производства лесопильной линии и на какой загрузке завод работает сейчас?

— Максимально мощности были задействованы в 2019-2020 гг., когда производилось 150 тыс. м³ пиломатериалов в год. Сейчас мощности работают на 60 %. Максимально оборудование может перерабатывать 300 тыс. м³ сырья. Но проблемы там не в линии лесопиления, а в ограничениях по сортировке и энергии вместе с вышеупомянутым ПИПом, который был начат два года назад.

Там есть довольно много ограничивающих факторов, поэтому мы будем шаг за шагом стараться выйти на максимальную возможность. Это большая площадка с хорошей транспортной инфраструктурой: ж/д, авто, рядом порт Санкт-Петербург. Поэтому потенциал есть, пусть и не 500 тыс. м³ по входящему сырью, но к этим показателям мы будем стремиться. Это долгие годы работы, чтобы выйти на этот уровень.

На ваш взгляд, в текущей рыночной конъюнктуре не слишком рискованно брать такой актив в европейской части России?

— Где риски, там и прибыль. Да, будут сложности, но в перспективе мы видим экспортный потенциал в странах Юго-Восточной Азии. Нельзя отправить все в Китай. В этом регионе есть и другие рынки: Южная Корея, Япония, Тайвань, Филиппины, и мы будем использовать этот потенциал. Наверное, было бы логично что-то построить или приобрести на Дальнем Востоке, но это не наш регион, мы привыкли работать здесь — на Северо-Западе.

Поэтому покупка «Хасслахерлеса» — это, прежде всего, инвестиции в будущее, и мы готовы решать вопросы логистики на Восток. Да, «ВЛП» не отправляли туда продукцию раньше, потому что в этом не было необходимости. Но сейчас мы уже привыкли работать с восточными рынками, как привыкли «РЖД» и порты. Не стоит бояться сложностей.

До европейского эмбарго на российскую лесопромышленную продукцию ГК «ВЛП» была одними из крупнейших поставщиков березовых балансов в Финляндию, экспорт в которую сейчас невозможен. Насколько остро сейчас стоит вопрос по лесозаготовке в компании?

— Балансы, особенно берёзовые — это большая проблема. У нас есть общее с «ЧФМК» предприятие, которое использует балансы. Мы сами перерабатываем собственные балансы, и наша цель — это производство высокомаржинальной продукции, в которой будет нуждаться рынок. При этом мы стремимся к тому, чтобы как можно меньше зависеть от каких-то внешних факторов.

С фанкряжем мы таких трудностей не испытываем. Да, упала цена, но мы его все равно реализуем. В любом случае мы хотим получить из этого сырья продукт с добавленной стоимостью. Скоро запустится завод по производству широкоформатной фанеры «Плитвуд», куда нужно будет 500 тыс. м³ сырья. Конечно, есть проблемы с реализацией фанеры, но, повторюсь, где нет рисков и проблем — нет и прибыли.

Два года назад самым эффективным лесозаготовителем был тот, кто ничего не делал. Купил штабель — пускай лежит, через две недели он принесет денег больше, чем сегодня. Это чисто спекулятивный эффект. Но это время закончилось, и на долгий срок такая стратегия неэффективна.

Удалось ли полностью поставить технологическое оборудование для реализация совместного с «ЧФМК» проекта «Плитвуд»?

— Да. Были некоторые проблемы с поставкой оборудования для «Плитвуда», но все основные узлы из Финляндии мы привезли. Какие-то сопутствующие детали доставить не успели, но мы нашли аналоги у российских производителей. Безусловно, есть риски по проекту — ушли коллеги из Raute.

Но совместно с компанией «ЧФМК», у которой есть собственное фанерное производство, мы можем обучать людей по автоматизации и электронике. В России очень хорошая техническая и инженерная база, поэтому будем искать развитие без западных коллег.

На каком этапе находится реализация проекта?

— Запуск первой партии продукции намечен на конец июля текущего года.

С учетом закрытия европейского рынка, планирует ли комбинат выйти на полную производственную мощность (180 тыс. м³ фанеры в год)?

— Конечно, все предприятия группы должны работать на 100 %. «Отпали» некоторые рынки, значит, мы будем искать другие. Мир состоит не только из европейского потребителя. А качественная березовая фанера производится только в России.

Сейчас трудности с логистикой являются основной проблемой для большинства российских лесопромышленников. Как в компании на данный момент решается этот вопрос? Какие альтернативные логистические маршруты задействованы при экспорте продукции в связи с высокой нагрузкой на Восточный полигон? На сколько активно при этом используется навигация?

— Трудности с логистикой сейчас не только в России, но и по всему миру. В компании есть целая дирекция, которая сфокусирована только на решении логистических проблем. Сейчас мы используем не только Транссиб и БАМ, но и исследуем и уже частично эксплуатируем некоторые альтернативные маршруты, пробуя найти для себя какой-то баланс.

Раньше мы даже не знали, что есть такие возможности, потому что не было необходимости.

Основная проблема для нас сейчас — это высокая цена на логистику, потому что рынок после встряски еще не сбалансировался. Санкт-Петербургский и Архангельский порты еще не привыкли работать в таком режиме. Также нам нужно развивать южное направление. К сожалению, Волго-Балт можно использовать только в летний сезон.

Также существует проблема конкуренции с европейскими странами. Например, поставка контейнеров из Финляндии, Швеции и Германии в Китай или Индию в три раза дешевле, чем из России. В Европе есть крупные контейнерные линии, и именно с ними мы конкурируем.

Поэтому, в целом здесь нужно время, чтобы найти новый баланс в логистических маршрутах.

Основной объем продукции ГК «ВЛП» уходит на экспорт. Развивает ли компания при этом внутренний рынок потребления? Или все-таки фокус направлен на зарубежные рынки?

— Мы развиваем и внутренний рынок, на который раньше «ВЛП» вообще ничего не поставляли. Сейчас у нас есть клиентская база и на российском рынке. Мы не можем переключиться 100 % на российского потребителя, но мы шаг за шагом развиваем как внутренний рынок, так и экспорт.

В начале текущего года правительство повысило лесопромышленникам максимальную компенсацию затрат на транспортировку продукции с 300 до 500 млн. руб., в том числе с 80 до 100 % возросла максимальная компенсация фактических расходов на перевозки продукции ЛПК. На ваш взгляд, достаточна ли данная мера господдержки на данный момент? Какие правительственные субсидии могли бы еще помочь российским лесопромышленникам?

— Безусловно, эти субсидии помогают и дают больше кислорода для жизни. Проблема в другом. Во-первых, эти меры поддержки не всем доступны из-за множества ограничений, а во-вторых, с точки зрения бюрократии они очень долгоиграющие.

Мы предлагали и другие меры поддержки, которые гораздо оперативнее могли бы помочь лесопромышленникам, например, оплату аренды по фактической лесозаготовке. Поэтому есть меры, которые были бы гораздо оперативнее для бизнеса, и которые сейчас реально могли бы помочь снизить себестоимость продукции.

Союз лесопромышленников и лесоэкспортеров Вологодской области и федеральные структуры — все активно учувствуют в обсуждениях. Мы вносим свои предложения. Хотелось бы, чтобы в дальнейшем меры господдержки были более оперативными. Потому что, когда ты не знаешь, получишь субсидию или нет, это не очень хорошо для планирования бизнеса.

После закрытия европейского рынка практически единственным импортером российских топливных пеллет остается Южная Корея. В связи с этим, как ГК «ВЛП» решает проблему сбыта древесного биотоплива? Видите ли вы перспективы развития потребления топливных гранул на внутреннем рынке?

— Раньше отходы лесопиления: горбыль, щепу и опилки в принципе не воспринимали как ресурс, а просто сжигали. Появление европейского рынка биотоплива и «зеленой» повестки подстегнуло российских лесопильщиков производить из этих отходов и отправлять на экспорт пеллеты. Однако, после закрытия европейского рынка, перед многими снова встал вопрос утилизации древесных отходов.

Поэтому сейчас нужно как-то подстегивать внутренний спрос на этот вид топлива. Сделать это непросто, так как в России очень дешевый газ для внутреннего потребителя. Мы активно работаем с местными властями по переводу котельных с угля на наш биотопливный продукт, который по стоимости не дороже газа.

До 2022 г. мы экспортировали пеллеты по хорошей цене и вообще не смотрели на внутренний рынок потребления биотоплива. Поэтому будем решать проблему утилизации отходов лесопиления. Например, перерабатывать их в плиту, так как у нас есть собственные мощности. Есть и другие продукты. Пока ситуация непростая, но контролируемая, поэтому будем стараться быть более «гибкими» на рынке.

Какие планы у «ВЛП» на ближайшие 2-3 года?

— «ВЛП» точно будет расти и инвестировать. В ближайших планах развивать новые активы — «Плитвуд» и «Хасслахерлес». У нас есть целый портфель проектов, который уже согласован. Сейчас мы набираем обороты и ищем специалистов.

Следует ли ждать от «ВЛП» в ближайшее время приобретение новых лесопромышленных активов?

— Есть очень много предложений разного калибра, поэтому мы активно изучаем рынок. Пока нет ничего конкретного, но мы все равно исследуем возможности. В дальнейшем компания готова не только к строительству новых производств, но и к M&A-сделкам. Если мы увидим актив, который интересен для нас и который откроет дальнейшие перспективы развития, думаю, что мы обязательно его приобретем.

Источник